"Говорящий сам от себя ищет славы себе; а кто ищет славы Пославшему Его, Тот истинен, и нет неправды в Нем" (Ин. 7:16-18).
Я могу говорить истинные слова, но если я говорю их от себя — они служат мне самому, а я сам не истинный. Иисус считает, что человек может говорить сам от себя, если он ищет славы себе. И какова бы ни была причина: то ли тщеславие, то ли отрицательные переживания, например, чувство опасности — но человек, ищущий чести для себя, перестает быть истинным.
Но как же тогда насчет моих молитв или моей манеры одеваться, или моего выражения лица — не пытаюсь ли я с их помощью добиться признания, власти или чести для себя? Задержалось ли в моей душе ветхое, заставляющее меня наслаждаться и радоваться своей способности впечатлять, манипулировать, контролировать других своим телом, своим видом, своими словами, своими молитвами?
Если мы любим истину, мы будем задавать себе эти вопросы постоянно. Недостаточно, чтобы Иисус сказал обо мне: "Он не говорил лживых слов". Его благоволение и одобрение выразятся только тогда, когда Он сможет сказать о человеке: "Он истинен, и нет неправды в Нем".
Существует негласный договор между обманщиком и обманутым, который позволяет притворству оставаться.
Нет такого проповедника, который может стать "актером", если собрание не станет зрителями. Есть самоугождение и там, и там.
Говорящий и принимающий лесть, обольщающий и обольщенный — оба забыли любовь к истине по удовлетворяющим их обоих причинам.
Наш дух должен вздрагивать всякий раз, когда собрание Божьего народа именуется зрителями. И, по правде говоря, часто так оно и бывает: они слушают человека на сцене и одобряют его.
Проповедующий исполняет свою роль хорошо и принимает награды от тех, которые пришли посмотреть и послушать его. Он знает, как возбуждать эмоции. Его голос то поднимается, то плавно опускается в молитве, его поведение и манеры соответствуют нашему представлению о том, каким должен быть проповедник. Слова могут казаться правильными и даже волновать слушателей, но дух проповедника говорит: "Все нормально. На самом деле я не жду изменений от вас, я просто исполняю свою часть в негласном договоре, а вы — свою. Но все мы знаем, что это всего лишь спектакль".
Мы стали добровольными соучастниками во лжи друг друга. Никто не желает обнаружить блеф другого из-за страха, что и его блеф выйдет на поверхность. Истина стала такой же относительной и зависимой от наших собственных нужд и желаний, как и у неверующих.
До тех пор, пока истина подавляется в нас, мы не сможем быть Нафанаилами для мира, обманутого и околдованного коварством обольщения. Мы соучастники обмана друг друга.
Вопрос, которым задавался Павел, проповедуя в Коринфе, точно такой же, какой возникает у нас каждое утро, когда мы созерцаем себя в зеркале. Свободен ли я от всякого порока? Тогда почему я так себя веду?
Павел говорил только те слова, которые были понятны людям, чтобы позволить свету истины пролиться, а самому в то же время оставаться в тени. Павел говорил истину и только истину во всякое время.
О чем говорят одежда, украшения, прическа и парфюмерия, которыми я пользуюсь? Прославляют они Бога или меня?
Петр обращается именно к женщинам, но его слова применимы и к Церкви как невесте Христа: "Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом" (1 Пет. 3:3-4).
Подобное пишет Павел: "Чтобы также и жены, в приличном одеянии, со стыдливостью и целомудрием, украшали себя не плетением волос, ни золотом, ни жемчугом, ни многоцветною одеждою, но добрыми делами, как прилично женам, посвящающим себя благочестию" (1 Тим. 2s9-10).
Петр и Павел не выступали в защиту тряпья и лохмотьев в этом послании так же, как Павел не защищал неграмотность и отсутствие логики, проповедуя в Коринфе. Все дело в мотивации и вере.
