05.04.21
Мы писали на страничке "Израиль и время": "Вообще, закон дан Богом не для того, чтобы его исполнить, а для того, чтобы он показал на греховность, испорченность ветхого, греховного человека. Грех не лечится. И отделить грех от жизни невозможно. Грех уничтожает жизнь навсегда. Поэтому Господь наш Иисус Христос и пожертвовал ради каждого из нас Свою безгрешную, святую жизнь".
По этому поводу пишет Апостол Павел: "Ибо мы знаем, что закон духовен, а я плотян, продан греху. Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр, а потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех" (Рим.7:14-20).
Другими словами, наша ветхая природа, наше Я от падшего Адама не может справиться с грехом, не может не грешить. Можно пытаться, сдерживать себя, чтобы не делать греха, но через определенное время обязательно, то, что внутри, выходит наружу.
Единственный человек, который не грешил на земле - это Сын Божий Иисус Христос, спустившийся с Неба. Если бы и Он согрешил, то Он не смог бы точно также, как и все живущие (миллиарды и миллиарды) стать искупителем, жертвенным Агнцем, победившем грех: "А Христос за всех умер, чтобы живущие уже не для себя жили, но для умершего за них и воскресшего. Потому отныне мы никого не знаем по плоти; если же и знали Христа по плоти, то ныне уже не знаем. Итак, кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь все новое" (2Кор.5:15-17).
Когда мы, будучи во Христе, согрешаем, мы умираем, отпадая от благодати. Почему и болеют часто некоторые христиане, приходит нищета, да и рано умирают (против своей воли).
Лишь через покаяние, если оно искреннее, от сердца, а не просто набор слов, мы вновь обретаем жизнь во Христе: "Законом я умер для закона, чтобы жить для Бога. Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос. А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня" (Гал.2:19,20).
В повседневной нашей жизни во Христе, грех побеждает лишь Сам Христос, будучи в нас с Духом святым, а не мы сами. Почему и сказано, что "всякий, рожденный от Бога, не грешит; но рожденный от Бога хранит себя, и лукавый не прикасается к нему. Мы знаем, что мы от Бога и что весь мир лежит во зле" (1Иоан.5:18,19). Почему так? Да потому, что семя (природа) Бога в новом человеке. А Бог не грешил и не грешит. И, если ты рожден свыше, то точно также, как и Сам Бог, лишь любишь всех, а тем более братьев своих, жену свою, детишек своих. А, когда в тебе любовь, то ты не можешь гневаться, злиться, раздражаться, обижаться, разжигаться похотью и тому подобное.
А, если не так, то писание четко указывает на природу дьявола в подобном человеке, не любящем брата своего, совершающем постоянно грех: "Всякий, рожденный от Бога, не делает греха, потому что семя Его пребывает в нем; и он не может грешить, потому что рожден от Бога. Дети Божии и дети диавола узнаются так: всякий, не делающий правды, не есть от Бога, равно и не любящий брата своего" (1Иоан.3:9,10).
Поделюсь интересной историей по поводу спасения, которую рассказал Вочман Ни: "Несколько лет тому назад один итальянский военный корабль встал на якорь у Гибралтара. Вечером все матросы сошли на берег — играть в азартные игры, пьянствовать и дебоширить. Среди них был матрос по прозвищу Старина. В таких делах он всегда был заводилой.
В тот вечер, бродя по пирсу, он наткнулся на дом, в котором какие-то женщины играли на фортепиано, пели гимны и проповедовали. Он никогда не бывал в подобном месте. Из любопытства он вошел в дом. Одна из проповедниц подошла к нему и начала проповедовать. Ее не беспокоило, пьяный он или нет, она начала говорить ему о смерти Христа за грешников, Его прощении грехов и дарованной Им новой жизни. В конце она сказала, что для спасения ему необходимо одно — уверовать. Старина был очень тронут. Он помолился Господу Иисусу, уверовал в Него и принял Его как своего Спасителя.
После этого он вернулся на корабль. Он собирался лечь спать, но почувствовал, что должен снова помолиться, поэтому он встал на колени перед своей койкой. В каюте было более двадцати других матросов. Когда они увидели, что он делает, они закричали: «Ух ты! Это что-то новенькое!
У Старины новый фокус! Здорово! Ни дать, ни взять, молится. Вот это да! Ладно, можешь сесть».
Но Старина продолжал молиться. Матросы начали кидать в него ботинки. Но он не обращал на них внимания. Закончив молитву, он встал и совершенно серьезно объявил всем, что он уверовал во Христа. При этих словах все заорали и зааплодировали ему за отличное представление.
На следующее утро, когда Старина драил палубу, один пожилой матрос подошел к нему и сказал, что он тоже христианин. Он спросил Старину: «А ты почувствовал особую радость и мир внутри? Если нет, то боюсь, это все не подлинное».
Старина ответил: «Эти американки сказали мне лишь одно: если я поверю во Христа, мои грехи будут прощены. Они ничего не сказали насчет мира и радости. Надо у них это выяснить».
Он получил увольнительную и сошел на берег спросить тех женщин, почему у него не было мира и радости после обращения и настоящая ли у него вера.
Там одна пожилая женщина предложила ему сесть и сказала: «Не волнуйся о своих ощущениях. Ответь мне на такой вопрос: изменился ли ты или же остался, как раньше?»
Старина ответил: «Я совсем не такой, как раньше». Подумав минуту, он громко повторил: «Нет, я уже не такой. Я был самым буйным и задиристым в своей компании. Когда дело доходило до гнусностей, я всегда был первым. Но со вчерашнего вечера я больше не могу сквернословить. Когда я услышал сквернословие от других, я не только не мог ругаться вместе с ними, но мне даже стало стыдно за них. Прошлым вечером они кидали в меня ботинками. Раньше я бы встал и хорошенько всех отколотил. Но у меня было такое чувство, будто ничего не происходит. Я даже не хотел их бить. Я, безусловно, уже не тот, что прежде! Даже если хотел бы — не смог!»
С этими словами он повернулся и побежал назад на корабль.
|
